На правах рекламы:

Рок-н-ролл жив?
Александра Екимова.
     

            Те, что нас любят,
            Смотрят нам вслед.
            Рок-н-ролл мертв,
            А мы еще нет.
                 (Гребенщиков)

Всему свое время, каждому – свое: мне – рок, кому-то – попса, мне – хайратник, кому-то – золото. Александра в моральном смысле, в принципе, хиппа с рождения, еще с тех времен, когда и слова этого не слышала; аферистка, но гуманистка. Возможно, статью эту прочитают начинающие рок-музыканты, у которых, наверняка, есть проблемы с аппаратурой, с помещением. Вам трудно, я знаю, но не останавливайтесь на половине пути. Нет помещения? Выходите на улицу и играйте. И вообще, товарищи дорогие, не обидно вам, что в Москве есть Арбат, а у нас нет? Да здравствует рок-революция! Долой мальчиков-мажоров и девочек-мажорок! Рок в наш студенческий город не пропускают, вот мы и самодеятельничаем, вылезаем из кожи, тусуемся. Правда, был недавно небольшой прорыв: гастролировал мэтр московского рок-клуба, тезка мой, Градский. Вот где талант настоящий! Выкладывается, как Бобик, тянул на одной ноте целую минуту (время засекала). Однако, основа состоит в том, что на одном из концертов был разоблачен эпизод встречи Градского с Башлачевым из статьи Артема Троицкого, известного музыкального критика. Статья эта была напечатана в "Огоньке", замечу, что статья довольно интересная, но на счет встречи напорота грубейшая тюлька.

  Александр Градский представлен самодовольным тираном, выгоняющим за дверь пришедшего продемонстрировать свои песни и стихи талантливейшего рок-барда, который в те времена был мало кому известен. Так вот, смею всех заверить, что наглого выдворения не было. Когда я спросила у мэтра об этом эпизоде, он ответил:"Да, знаете, ерунда это все. Мы с Сашей сидели на кухне часа четыре и очень друг другу понравились". Так-то, дорогие мои. А теперь давайте вспомним, сколько раз за последние месяцы мы встречали в печати сведения о распаде "Наутилуса Помпилиуса". Это же смеху подобно! Забивают у нас в стране рок, забивают детям
голову "Ласковым маем". Проходила я сегодня один двор, вдруг слышу:"Так сто бывай, бэби, так сто бывай, не плиставай, не плиставай". Сидят четырехлетние детишки в песочнице, строят пирамиды и пищат разиновские, шатуновские, глызиновские песенки. Четырехлетние! Однако, стоит только завети с каким-нибудь двадцатилетним дубиной разговор о Башлачеве, Шевчуке, как тот час же ловишь непонимающий взгляд. Естественно, это сказано не о всех,а лишь об отдельных единицах, единицах обыденных и серых. Предвижу ухмылочки со стороны некоторых субъектов, но что поделаешь, рок – принцип моей жизни, принцип максималистический, но, тем не менее, мой собственный, ни у кого не заимствованный, без
малейшего оттенка стадности. Так неужели мертв рок-н-ролл? Не знаю, как остальные, а я отвечаю на этот вопрос отрицательно. Жив рок-н-ролл, он ютится по квартирам и рок-клубам, он зажат со всех сторон дискачем, но существует, и я готова застебать любого, кто скажет, что это не так.
    1990г.